Триггер — это любой стимул, который влияет на наше поведение. Мы постоянно оказываемся под влиянием окружающих условий: аромат бекона доносится из кухни, срабатывает триггер, и мы моментально забываем про рекомендации врача по поводу уровня холестерина. Телефон звонит, и мы моментально скользим по экрану взглядом — вместо того, чтобы смотреть в глаза собеседнику. Такие триггеры вездесущи и постоянны.
При этом, сами триггеры не могут быть хорошими или плохими. Главное — наша реакция на них. Например, у одного ребенка хорошие и заботливые родители способны вызывать позитивное восприятие, а другой будет считать, что его «душат в объятиях». Родители двоих или более детей хорошо знают, как это бывает. Одинаковая преданность и забота могут стать причиной благодарности у одного ребенка и бунтарства у другого. Одни и те же родители. Одни и те же триггеры. Реакции разные.
Рекомендации Голдсмита и его истории, основанные на опыте работы с самыми успешными руководителями бизнеса, помогут вам преодолеть триггеры, ведущие к нежелательной реакции, научиться использовать внешние условия для достижения собственных целей и стать тем человеком, которым вы мечтаете быть.
Для кого эта книга
Для всех, кто хочет добиться положительных изменений в жизни и закрепить их надолго.
Развернуть описание Свернуть описаниеНил Гейман
Осторожно, триггеры
Copyright © 2015 Neil Gaiman
© А. Блейз, перевод на русский язык, 2016
© А. Осипов, перевод на русский язык, 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Предисловие
I. Маленькие триггеры
ВООБЩЕ ГОВОРЯ, ТРИГГЕРЫ – это то, что выводит нас из равновесия. Но здесь речь пойдет немного не об этом. Здесь под триггерами я подразумеваю, скорее, такие образы, слова или мысли, которые распахиваются у нас под ногами, как потайные люки-ловушки, – и мы проваливаемся из своего безопасного рационального мира в какой-то другой, куда более мрачный и негостеприимный. Сердце у нас в груди пускается вскачь. Кровь отливает от щек, руки холодеют. И мы стоим, жадно хватая ртом воздух, запыхавшиеся, бледные и потрясенные до глубины души.
И в такие мгновения, когда для нас срабатывает триггер, мы узнаем о себе кое-что важное. Мы понимаем: то, что было, не ушло безвозвратно. Древние чудовища терпеливо поджидают нас в темных закоулках нашей жизни. Мы полагали, что переросли их, выбросили из головы, оставили в прошлом, где они давно уже иссохли, сгнили и рассыпались в прах; но мы заблуждались. Чудовища по-прежнему ждут в темноте, набираясь сил и готовясь нанести нам самый коварный и безжалостный удар в самое беззащитное место.
Монстры у нас под кроватью и монстры у нас в голове неистребимы: они вечно таятся во тьме, словно плесень под полом или за обоями. Где ночь – там и они, а ночи в этом мире – хоть отбавляй. Вселенная щедра на тьму.
Так о чем же я хочу предупредить читателя этой книги? О том, что у каждого из нас есть свои личные триггеры.
Выражение «Осторожно, триггеры!» мне впервые попалось в Интернете. Там его используют в основном для того, чтобы предостеречь читателя, что, кликнув по нижеследующей ссылке, он попадет на страницу с такими изображениями или текстами, которые могут вывести его из равновесия, огорчить, спровоцировать неприятные воспоминания, вызвать тревогу или страх. Соответственно, при виде такого предупреждения читатель может просто не пойти по ссылке или внутренне подготовиться к тому, что он там увидит.
Потом предостережения о триггерах перекочевали из Интернета в мир осязаемых вещей, и у меня это вызвало живейший интерес. Я прочитал в новостях, что в нескольких колледжах собираются сопровождать такими предостережениями некоторые произведения литературы, изобразительного искусства и кино, чтобы студенты заранее знали, чего им ждать от той или иной книги или фильма. С одной стороны, это казалось неплохой идеей (потому что человеку с тонкой душевной организацией и вправду лучше заранее знать, что знакомство с тем или иным произведением может его травмировать), но с другой – вызывало серьезное беспокойство. Когда моего «Песочного человека» публиковали с ежемесячными продолжениями, на обложке каждого выпуска стояло предупреждение: «Для читателей со зрелым взглядом на жизнь». И, по-моему, это было разумно. Такое предупреждение не только сообщало потенциальным читателям, что эти комиксы – не для детей и в них могут попадаться эпизоды или изображения, способные напугать или вывести из равновесия, но и предполагало, что человек со зрелым взглядом на жизнь (сколько бы лет ему ни было от роду) способен сам принимать ответственные решения. Сам я не чувствовал себя вправе решать за зрелого человека, что именно может его обеспокоить, испугать, потрясти или заставить задуматься о чем-то таком, что ему еще никогда не приходило в голову. Если ты зрелый человек, ты сам решаешь, что тебе читать, а что – не читать.
Короче говоря, я полагаю, что на книгах, которые мы читаем как взрослые люди, не должно быть никаких предупреждений, кроме, пожалуй, одного: «Входите на свой страх и риск». Понять, что представляет собой то или иное произведение литературы и что оно означает для нас лично, можно только на собственном опыте, а опыт восприятия какой бы то ни было книги у каждого человека особый, свойственный только ему.
Все мы воссоздаем истории у себя в голове. Мы берем слова и вкладываем в них силу; мы смотрим на мир чужими глазами – и видим то, что видят другие, приобщаясь к их опыту восприятия. Я думаю об этом и задаюсь вопросом: «Интересно, насколько все эти выдуманные истории безопасны?» Но потом приходит следующий вопрос: «А, собственно, почему мы считаем, что они должны быть безопасными ?» В детстве мне доводилось читать такие книги, после которых я думал, что лучше было бы вообще их не открывать: я был не готов к ним, и меня очень расстраивали все эти истории о людях, попавших в безвыходное или унизительное положение, о том, как одни люди мучили или калечили других, о мире, в котором взрослые оказывались беспомощными, как дети, а дети были вынуждены полагаться только на себя, не получая поддержки от родителей. Все это меня пугало и беспокоило, преследовало по ночам в кошмарных снах, занимало мои мысли, тревожило и огорчало до глубины души. Но благодаря этому я понял одну важную вещь: если я вообще хочу читать художественную литературу, надо смириться с тем, что пределы моей зоны комфорта иногда будут проясняться лишь после того, как я их покину. И теперь, когда я стал взрослым, я бы ни за что не согласился исключить этот детский опыт из своей жизни.
Marshall Goldsmith
Mark Reiter
Triggers
Creating Behavior That Lasts – Becoming the Person You Want to Be
Издано с разрешения Marshall Goldsmith, Inc. c/o Quenn Literary Agency, Inc. и литературного агентства Synopsis
Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс»
© Marshall Goldsmith, Inc., 2015
© Перевод, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2016
* * *
Эту книгу хорошо дополняют:
Ключевые навыки для достижения ваших целей
Лес Хьюитт, Джек Кэнфилд, Марк Виктор Хансен
Как развить и укрепить
Как обычные люди становятся выдающимися
Дэн Вальдшмидт
Книга посвящается Эйвери Шрайнеру и Остину Шрайнеру – моим новорожденным внукам-двойняшкам. Вы – моя надежда на будущее!
Я видел попрошайку, опирающегося на костыль.
Он сказал мне: «Не стоит просить так много».
А красивая женщина взломала свою темную дверь.
Она крикнула мне: «Эй, почему бы тебе не попросить больше?»
Леонард Коэн, «Птичка на проводе» (Bird on a Wire)
Введение
Мой коллега Фил спускался в подвал и неудачно приземлился, ударившись головой. Несколько секунд он лежал на полу с дрожащими руками и ногами, думая, что его парализовало. Он был слишком слаб, чтобы встать, поэтому сел, прислонившись к стене, и стал оценивать ущерб. Дрожь в конечностях означала, что он сохранил чувствительность (хорошая новость). В голове и шее что-то пульсировало. Он почувствовал, как кровь капает на спину из рваной раны на голове. Он знал, что нужно обратиться к врачам, чтобы они промыли рану и проверили, нет ли у него переломов или внутреннего кровотечения. Но он понимал, что сам в больницу доехать не сможет.
Это случилось в субботу утром. Ни жены, ни взрослого сына дома не было. Фил остался один в своем тихом загородном доме. Он достал сотовый телефон, чтобы позвонить и позвать на помощь. Просматривая номера, он понял, что поблизости нет ни одного друга, которого ему было бы удобно просить о помощи. До сих пор он не потрудился толком познакомиться с соседями. Он не хотел звонить в службу спасения: ведь он не истекал кровью и у него не было сердечного приступа. Он нашел домашний номер телефона пары среднего возраста, которая жила по соседству, и позвонил. Женщина по имени Кей взяла трубку (Фил узнавал ее на улице, но почти с ней не общался). Он объяснил ситуацию, и Кей поспешила к нему, войдя в дом через незакрытую заднюю дверь. Она нашла Фила в подвале, помогла ему встать, отвезла в больницу и провела с ним пять часов, пока его обследовали. У него обнаружили сотрясение мозга. Врач сказал, что голова будет болеть еще несколько недель, но ничего не сломано и он скоро придет в норму. Кей отвезла его домой.
Отдыхая в своем темном доме вечером того же дня, Фил подумал, как близко он был от беды. Он вспомнил момент, когда ударился об пол, раздался отчетливый хруст, как будто молот опустился на мрамор и разбил камень на маленькие кусочки. Он вспомнил электрический заряд, который прошел по его конечностям, и ужас от мысли, что, возможно, он никогда не сможет ходить. Он подумал, как же ему повезло.
Но падение Фила стало триггером не просто благодарности за то, что он избежал инвалидности. Он вспоминал о невероятной доброте своей соседки Кей, которая самоотверженно провела с ним целый день. Впервые за многие годы он задумался над тем, как тратит свою жизнь. Фил сказал себе: «Мне надо научиться заводить друзей». Не потому, что ему могут понадобиться такие люди, как Кей, чтобы спасать, если придется. А потому, что хотел стать похожим на нее.
Но не всем нужен опасный удар по голове, чтобы измениться. Так только кажется.
Эта книга о том, как взрослому человеку изменить свое поведение. Почему это так трудно? Как стать лучше? Как мы выбираем, что именно изменить? Как добиться того, чтобы другие по достоинству оценили перемены? Как стать решительнее и пройти нескончаемое испытание, которое заводит в тупик любого успешного человека? Иными словами, как стать тем, кем мы хотим быть?
Чтобы ответить на эти вопросы, нужно поближе рассмотреть триггеры окружающего мира. Их влияние огромно.
Триггером может стать всё, что провоцирует перемены в наших мыслях и действиях: люди, события и обстоятельства. Они появляются неожиданно. Это могут быть тяжелые моменты жизни вроде травмы Фила или несерьезные вроде разорванного листа. Они могут быть приятными, как похвала учителя, которая поднимает нашу самооценку и разворачивает жизнь на 180 градусов, или приводить к нежелательным результатам, как порция мороженого, которая искушает нас нарушить диету, или давление окружающих, которое сбивает нас с толку и заставляет идти против своей воли. Они могут возбуждать инстинкт соперничества, как соблазн большой зарплаты или нервирующий соперник, который обходит нас на повороте. Они могут опустошать нас, как новости о серьезной болезни близкого человека или продаже нашей компании. Они бывают совсем простыми, как звук дождя, который вызывает приятные воспоминания.
Количество триггеров практически бесконечно. Откуда они берутся? Почему заставляют нас действовать вопреки своим интересам? Почему мы не обращаем на них внимания? Как выявлять моменты, которые нас раздражают, сбивают с курса или заставляют чувствовать, что в нашем мире всё хорошо, чтобы мы могли избегать плохих триггеров и находить хорошие?
Окружающая среда – самый мощный механизм воздействия на нашу жизнь, и не всегда это влияние нам на пользу. Мы строим планы, устанавливаем цели и ставим на карту свое благополучие ради достижения этих целей. Но среда обитания постоянно вмешивается в процесс. Доносящийся с кухни запах бекона заставляет забыть предостережения доктора об уровне холестерина. Каждый вечер, когда коллеги работают допоздна, мы думаем, что должны «соответствовать», и пропускаем бейсбольный матч сына; и так раз за разом. Стоит услышать щебетание телефона – и вместо того, чтобы смотреть в глаза любимого человека, мы глядим на экран. Так окружающие нас стимулы провоцируют нежелательное поведение.
Внешние факторы часто вне зоны нашего контроля. Нам кажется, что мы не способны влиять на них, и мы чувствуем себя марионетками судьбы. Я не принимаю это. Судьба – это карты, которые нам раздали. Выбор – то, как ими играть.
Несмотря на тяжелый удар по голове, Фил не спасовал перед обстоятельствами. Судьбой ему было предназначено упасть, удариться головой, а потом выздоравливать. А он выбрал стать добрым соседом.
* * *
Есть чувство, знакомое всем нам. Оно не станет предметом нашего пристального внимания, но будет витать над этими страницами. Однако от этого оно не менее реально. Это сожаление. Оно возникает каждый раз, когда мы спрашиваем себя, почему не стали такими, какими хотели бы быть.
Бо льшую часть моего исследования для этой книги я посвятил простому вопросу, который задавал людям: «Каким было ваше главное изменение в жизни?» Ответы были разнообразными, но самыми эмоциональными оказались признания, которые касались воспоминаний о том, что людям не удалось изменить. Это были переживания о несбывшихся мечтах стать другими, которые переполняли людей неизбывным чувством сожаления.
В нас нет самовлюбленности леди Кэтрин де Бур из романа Джейн Остин «Гордость и предубеждение» , которая хвастает своей врожденной музыкальностью, а потом без иронии заявляет, что если бы она училась музыке, то стала бы большим мастером. В отличие от нее, мы чувствуем болезненные уколы сожаления, когда думаем об упущенных возможностях, несделанном выборе, незавершенных действиях, зарытых в землю талантах – обо всем, чего мы не сделали. Обычно мы чувствуем это, когда уже поздно что-то предпринять.
Сожаление явно витало в воздухе, когда я беседовал с Тимом – некогда влиятельным продюсером сети спортивных каналов. Карьера Тима скоропостижно закончилась, когда ему шел пятый десяток, потому что он не поладил с руководством. Десять лет спустя, когда ему было уже под шестьдесят, Тим работал консультантом. Он все еще оставался востребованным специалистом, но уже не мог найти стабильную руководящую позицию, которую упустил однажды. Он заработал устойчивую репутацию: плохо играет в команде .
У Тима были годы, чтобы подумать о причинах случившегося. Но он никогда не озвучивал свои мысли до того момента, когда его дочь попросила отцовского совета перед тем, как начнет работать на телевидении.
«Я сказал ей, что главное достоинство – терпение, – заявил Тим. – Это бизнес, где все смотрят на часы. Передача начинается и заканчивается точно в назначенное время. На контрольной панели мониторы показывают всё до сотой доли секунды. И это никогда не заканчивается. Всегда есть еще одно шоу, которое нужно сделать. Часы постоянно тикают. Это вызывает у всех невероятное чувство безотлагательности. Но если ты в ответе за всё – это проверка твоего терпения. Ты требуешь, чтобы всё делалось сейчас или даже раньше. Ты становишься очень настойчивым и, когда не получаешь того, чего хочешь, можешь расстраиваться и сердиться. Ты начинаешь воспринимать людей как врагов. Они не просто разочаровывают тебя, но и выставляют тебя в дурном свете. И ты начинаешь злиться».
Эти мысли стали для Тима катализатором. Пока он не выразил это всё, он не понимал, как его раздражительность создавала атмосферу нетерпимости на работе и как эта черта проникла и в другие сферы его жизни.
Он признался мне: «Я был тем самым парнем, который пишет другу электронное письмо и злится, если не получает ответа в течение часа. Потом я начинал изводить этого друга за то, что он меня игнорирует. В общем, я обращался с друзьями так, как привык обращаться с подчиненными. Так я общался с окружающим миром. И так жить нельзя».
Тиму понадобился разговор по душам с дочерью, чтобы на него снизошло озарение, которое спровоцировало острое чувство сожаления. «Если бы я мог изменить что-то в своей жизни, – заключил он, – то был бы более терпимым к людям».
Сожаление – эмоция, которую мы испытываем, когда оцениваем текущие обстоятельства и анализируем их. Мы вспоминаем то, что уже сделали, зная, что мы должны были сделать, – и понимаем свои недочеты. Сожаление приносит боль.
Это глубокое и болезненное чувство не получает должного внимания. Мы воспринимаем его как мелочь, которую можно отрицать или логически объяснить. Мы говорим себе: «Я принимал глупые решения, но они сделали меня тем, кто я есть. Сокрушаться о прошлом – потеря времени. Я усвоил урок. Пора идти дальше». Можно рассматривать сожаление как форму защиты от боли и осознания своих заблуждений. Нас порой утешает тот факт, что ни у кого нет иммунитета от сожалений (мы не одни) и время лечит все раны (хуже самой боли – только незнание, когда она пройдет и пройдет ли вообще).
Я предлагаю другое отношение к этим чувствам: «заключить их в объятия» (но не слишком крепко и ненадолго). Боль, которая приходит вместе с сожалением, необходима. Ей нельзя сказать «кыш!», как надоедливому щенку. Когда мы принимаем неправильное решение и подводим себя или людей, которых любим, мы обязаны чувствовать боль. Она может мотивировать нас и в лучшем случае быть напоминанием, что мы совершили ошибку, но способны стать лучше. Эта боль – одно из самых сильных чувств, которое приводит нас к переменам.
Если я справлюсь с поставленной задачей и вы тоже, произойдет следующее: вы станете больше похожи на того, кем хотите быть, и у вас будет меньше сожалений.
Часть I
Почему мы не становимся такими, какими хотели бы быть?
Глава 1
Непреложные истины поведенческих изменений
Как тренер руководителей я уже более 30 лет помогаю успешным лидерам добиваться долгосрочных положительных изменений в поведении. Почти все мои клиенты готовы воспользоваться этой возможностью, но некоторые поначалу сопротивляются. Большинство осознают, что изменение поведения поможет стать еще более эффективными лидерами, партнерами и даже членами семьи. Но не все.
Я выбираю прямой и последовательный метод помощи клиентам. Я беседую с ключевыми участниками процесса. Это могут быть коллеги, непосредственные подчиненные или члены совета директоров. Я собираю много конфиденциальной информации. Затем перехожу непосредственно к клиенту. Мои клиенты несут прямую ответственность за поведенческие изменения, которых они хотели бы достичь. А моя работа проста: я помогаю им достичь положительных долгосрочных изменений в поведении, которые они выбирают. Если клиенты добиваются положительных изменений – по мнению тех, кому можно доверять, – я беру деньги. Если ближайшее окружение положительных изменений не видит – не беру.
Вероятность успеха повышается, когда я следую за каждым шагом клиента, обращаясь к нему с просьбой не отклоняться от выбранного пути и не возвращаться к своему прежнему «Я». Но это не принижает важность двух следующих непреложных истин.
Истина № 1: подлинные изменения в поведении – очень трудная задача
Приступить к изменениям трудно, а еще труднее держаться до конца и не сбиваться с курса. Я считаю, что это самая сложная задача для мыслящих существ. Если вы думаете, что я преувеличиваю, попробуйте ответить на эти вопросы.
Что бы вы хотели изменить в своей жизни ? Это может быть что-то существенное, например ваш вес (важное), работа (тоже важное), профессия (еще важнее). Или что-то скромнее, например прическа, более частые встречи с матерью или цвет обоев в гостиной. Не мне судить, что вам нужно изменить.
Как давно вам этого хочется ? Сколько месяцев или лет вы встаете по утрам и говорите себе что-то вроде: «Сегодня я начну всё менять»?
Как это происходит? Можете ли вы вспомнить конкретный момент, когда решили что-то поменять в своей жизни, затем поддались этому импульсу и добились этого, к своему удовлетворению?
Три этих вопроса соответствуют проблемам, с которыми мы сталкиваемся, когда начинаем изменения в своей жизни.
Мы не можем признать, что нуждаемся в изменениях, – потому ли, что не осознаём их необходимость или скорее осознаём, но находим много оправданий, которые нивелируют эту потребность. На следующих страницах мы будем исследовать глубоко скрытые убеждения, которые заставляют нас сопротивляться изменениям, и освобождаться от них.
Мы не признаём инерционную силу, заложенную в нас . Оказываясь перед выбором, мы предпочитаем ничего не делать. Здесь я предвижу, что в ответе на вопрос «Сколько времени это продолжается?» мы назовем не дни, а скорее годы. Инерция не дает нам меняться. Для первого шага нужны неимоверные усилия. Трудно вступить на путь , который приведет к лучшей жизни: ведь тогда придется выйти из зоны комфорта (а там спокойно, привычно или приятно). Моя книга не даст вам сил. Тут всё целиком зависит от вас. Но в процессе простого анализа и наблюдения за собой вы с моей помощью сможете запустить позитивные изменения.
Мы не знаем, как меняться . Мотивация, понимание и возможности – разные вещи. Например, у нас есть мотивация сбросить лишний вес, но нет понимания и возможности готовить особую пищу и придерживаться диеты. Или наоборот: мы всё понимаем, у нас есть возможности, но нет мотивации. В основе этой книги лежит убеждение в том, что любое наше поведение формируется под воздействием окружающей среды. А признание ее силы может существенно влиять не только на мотивацию, возможности и понимание процессов изменения, но и на нашу веру в то, что мы способны на это.
Я отчетливо помню свой первый опыт изменения поведения в зрелом возрасте. Мне было 26 лет, я был женат на моей первой и единственной жене Лиде и ожидал получения докторской степени по организационному поведению в Калифорнийском университете. Еще во времена учебы в колледже я начал лысеть, но никак не желал признавать этого. Каждое утро несколько минут я проводил в ванной перед зеркалом, пытаясь распределить оставшиеся боковые пряди по всей голове. Я зачесывал волосы от затылка ко лбу, а затем сводил их к середине лба, образуя нечто вроде лаврового венка. Затем я выходил в мир со своим причудливым зачесом, убежденный, что выгляжу нормально, ничем не отличаюсь от остальных.
Когда я посещал своего парикмахера, то давал ему особые инструкции о том, как меня стричь. Однажды я задремал у него в кресле, и он обрезал мои волосы слишком коротко: оставшейся растительности явно не хватало для моего фирменного начеса. Я впал в панику и почти месяц проходил в шляпе, ожидая, когда подрастут мои волосы. Но однажды, стоя перед зеркалом и глядя на свое отражение, я сказал себе: «Ты лысый. Пора смириться с этим».
В этот момент я решил сбрить остатки былой роскоши и жить лысым. Это не было сложным решением, и мне не потребовалось особых усилий, чтобы принять его. Стрижка у парикмахера – и всё. Но во многих отношениях это решение остается для меня самым важным в моей взрослой жизни. Оно сделало меня счастливым, помогло примириться со своей внешностью.
Я не знаю, что именно послужило триггером моего признания новой внешности. Возможно, меня напугала перспектива ежедневной процедуры перед зеркалом. А может, я осознал, что никого не обману своей прической.
Причина не важна. Главное достижение заключалось в том, что я решился на изменение и успешно реализовал его. А это было не так легко. Я годами боролся с проблемой. Мне понадобилось много времени, чтобы остановить то, что на шкале человеческих причуд находится где-то между тщетностью и идиотизмом. Но я много лет упорствовал в своем глупом поведении, не в силах признать, что облысел, и жил по инерции: мне казалось, что легче продолжать привычную процедуру, чем что-то менять. Зато у меня было одно преимущество: я знал, как осуществить изменение. В отличие от большинства изменений – например, похудения, изучения нового языка или приобретения нового навыка, – мой случай не требовал многих месяцев последовательных занятий и дисциплины. И помощи посторонних не понадобилось. Достаточно было прекратить выдавать своему парикмахеру дурацкие инструкции и позволить ему делать свое дело. Если бы все изменения были такими простыми.
Роберт Сойер
Триггеры
Из многих - единое.
Рэнди Мак-Чарльзу и Вэл Кинг,
замечательный писателям,
замечательным друзьям.
Пятница
Вот как всё началось…
Сьюзан Доусон - тридцати четырёх лет, бледнокожая, с бледно-голубыми глазами стояла рядом с президентской трибуной. Она произнесла в спрятанный в рукаве микрофон:
Старатель выходит.
Понял, - отозвался мужской голос у неё в ухе. Сет Джеррисон, белый мужчина с длинным лицом и крючковатым носом, над которым так потешались политические карикатуристы, взошёл на деревянную платформу, поспешно возведённую в центре широкой лестницы, ведущей к Мемориалу Линкольна.
Сьюзан была в числе тех, кто был недоволен решением президента выступить с речью здесь, а не в Белом Доме. Он хочет выступить перед толпой, сказал президент, дать миру понять, что американцев не запугать даже в эти ужасные времена. Однако по оценке Сьюзан с каждой стороны Зеркального пруда собралось не более трёх тысяч человек. Монумент Вашингтона был виден на дальнем краю пруда и - в перевёрнутом виде - в его неподвижной воде, окаймлённой по краям корочкой льда. В отдалении из-за каменного обелиска робко выглядывал купол Капитолия.
Президент Джеррисон был одет в тёмно-синее пальто, и его дыхание было ясно видно в холодном ноябрьском воздухе.
Мои дорогие американцы, - начал он, - прошёл месяц с последней террористической атаки на нашей земле. Все наши мысли и молитвы сегодня с храбрыми жителями Чикаго, точно так же, как они были и остаются с гордыми жителями Сан-Франциско, всё ещё приходящими в себя после сентябрьской атаки, и с патриотами Филадельфии после взрыва, потрясшего город в августе. - Он коротко оглянулся за левое плечо, туда, где на фоне дорических колонн виднелась девятнадцатифутовая мраморная статуя. - Полтора столетия назад на равнине под Геттисбергом Авраам Линкольн размышлял, долго ли ещё сможет держаться наша страна. Она выдержала тогда, выдержит и сейчас. Трусливым актам терроризма нас не поколебать, не сломить американский дух.
Публика - уж какая была - взорвалась аплодисментами, и Джеррисон повернулся от левого экрана телесуфлёра к правому.
Террористам не удастся превратить граждан Соединённых Штатов в заложников; мы не позволим кучке безумцев разрушить наш образ жизни.
Снова аплодисменты. Осматривая толпу, Сьюзан думала о том, что речи предыдущих президентов содержали такие же утверждения. Однако невзирая на триллионы долларов, потраченные на войну с террором, положение лишь ухудшалось. Во время последних трёх атак были применены бомбы нового типа. Это были не ядерные бомбы, хотя они создавали сверхвысокие температуры, а их взрывы сопровождались электромагнитным импульсом - правда, в этом импульсе отсутствовали компоненты, необратимо разрушающие электронику. Можно себе представить, как бороться с угоном авиалайнеров. Но что можно сделать против лёгких, незаметных, и при этом чудовищно мощных бомб?
Каждый год враги свободы получают всё новые средства разрушения, - продолжал Джеррисон. - Каждый год враги цивилизации наносят всё больше вреда. Но каждый год мы - свободные народы мира - также становимся сильнее.
Сьюзан была старшим агентом Секретной службы. В пределах её видимости было ещё семнадцать агентов. Некоторые, как она, стояли перед колоннадой; другие - по сторонам широкой мраморной лестницы. Огромный лист пуленепробиваемого стекла отделял Джеррисона от зрителей, однако она продолжала внимательно осматривать толпу в поисках тех, кто казался находящимся не на своём месте или был чрезмерно возбуждён. Её взгляд зацепился за высокого худого мужчину в первых рядах - тот полез за пазуху куртки, словно за оружием в спрятанную под ней кобуру, но достал лишь смартфон и принялся набирать на нём сообщение. Ну да, твитни, придурок , подумала она.
Джеррисон продолжал:
Я заявляю всему миру от лица всех нас, кто ценит свободу, что мы не успокоимся, пока наша планета не будет свободна от бедствий терроризма.
Другой человек привлёк внимание Сьюзан - женщина, которая смотрела не на трибуну, а куда-то в сторону, на… ага, на конного полицейского у мемориала ветеранов Вьетнама.
До того, как я стал вашим президентом, - говорил Джеррисон, - я преподавал американскую историю в Колумбийском университете. И если бы мои студенты могли бы выучить лишь один урок, я бы хотел, чтобы эти уроком была знаменитая максима о том, что тот, кто не учится на ошибках истории, обречён на их повторение…
Ба-бах!
Сердце Сьюзан подпрыгнуло, и она завертела головой, пытаясь понять, откуда стреляли; мрамор производил сильное эхо. Она взглянула на трибуну и увидела, что Джеррисона бросило на неё - в него стреляли сзади . Она закричала в микрофон на рукаве; её каштановые волосы до плеч раздувал ветер:
Старатель ранен! Фаланга Альфа, прикройте его! Фаланга Бета, в мемориал - стреляли оттуда. Гамма, в толпу. Быстро!
Джеррисон сполз на деревянный помост и застыл на нём лицом вниз. Ещё до приказа Сьюзан десять агентов Секретной Службы из фаланги Альфа образовали две живые стены - одну позади Джеррисона, чтобы защитить его от новых выстрелов с этого направления, другую - перед отделяющим его от слушателей пуленепробиваемым стеклом, на случай, если на Молле притаился сообщник стрелка. Один из агентов наклонился, но тут же вскочил и закричал:
Задняя группа на короткое время разомкнула строй, пропуская Сьюзан, которая присела рядом с президентом. Журналисты пытались к нему приблизиться или по крайней мере сделать снимки распростёртого тела, но другие агенты их не пускали.
Элиссса Сноу, личный врач президента, подбежала в сопровождении двух парамедиков. Она осторожно потрогала спину Джеррисона, нашла входное отверстие и - по-видимому, установив, что пуля не задела позвоночный столб - перевернула президента на спину. Глаза президента подрагивали, уставившись в серебристо-серое ноябрьское небо. Губы шевельнулись, и Сьюзан попыталась различить его слова на фоне криков и топота толпы, но голос был слишком слаб.
Доктор Сноу - элегантная негритянка сорока лет - распахнула длинное пальто президента, открыв взгляду пиджак и залитую кровью белую рубашку. Она расстегнула рубашку и обнажила выходное отверстие; этим холодным утром от него поднимался пар. Она взяла у одного из парамедиков марлевый тампон, сложила его и прижала к ране, пытаясь остановить кровь. Один парамедик считывал жизненные показатели президента, другой прикладывал ко рту Джеррисона кислородную маску.
Маршалл Голдсмит, Марк Рейтер
Триггеры. Формируй привычки – закаляй характер
Marshall Goldsmith
Mark Reiter
Triggers
Creating Behavior That Lasts – Becoming the Person You Want to Be
Издано с разрешения Marshall Goldsmith, Inc. c/o Quenn Literary Agency, Inc. и литературного агентства Synopsis
Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс»
© Marshall Goldsmith, Inc., 2015
© Перевод, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2016
Эту книгу хорошо дополняют:
Ключевые навыки для достижения ваших целей
Лес Хьюитт, Джек Кэнфилд, Марк Виктор Хансен
Как развить и укрепить
Келли Макгонигал
Как обычные люди становятся выдающимися
Дэн Вальдшмидт
Книга посвящается Эйвери Шрайнеру и Остину Шрайнеру – моим новорожденным внукам-двойняшкам. Вы – моя надежда на будущее!
Я видел попрошайку, опирающегося на костыль.
Он сказал мне: «Не стоит просить так много».
А красивая женщина взломала свою темную дверь.
Она крикнула мне: «Эй, почему бы тебе не попросить больше?»
Леонард Коэн, «Птичка на проводе» (Bird on a Wire)
Введение
Мой коллега Фил спускался в подвал и неудачно приземлился, ударившись головой. Несколько секунд он лежал на полу с дрожащими руками и ногами, думая, что его парализовало. Он был слишком слаб, чтобы встать, поэтому сел, прислонившись к стене, и стал оценивать ущерб. Дрожь в конечностях означала, что он сохранил чувствительность (хорошая новость). В голове и шее что-то пульсировало. Он почувствовал, как кровь капает на спину из рваной раны на голове. Он знал, что нужно обратиться к врачам, чтобы они промыли рану и проверили, нет ли у него переломов или внутреннего кровотечения. Но он понимал, что сам в больницу доехать не сможет.
Это случилось в субботу утром. Ни жены, ни взрослого сына дома не было. Фил остался один в своем тихом загородном доме. Он достал сотовый телефон, чтобы позвонить и позвать на помощь. Просматривая номера, он понял, что поблизости нет ни одного друга, которого ему было бы удобно просить о помощи. До сих пор он не потрудился толком познакомиться с соседями. Он не хотел звонить в службу спасения: ведь он не истекал кровью и у него не было сердечного приступа. Он нашел домашний номер телефона пары среднего возраста, которая жила по соседству, и позвонил. Женщина по имени Кей взяла трубку (Фил узнавал ее на улице, но почти с ней не общался). Он объяснил ситуацию, и Кей поспешила к нему, войдя в дом через незакрытую заднюю дверь. Она нашла Фила в подвале, помогла ему встать, отвезла в больницу и провела с ним пять часов, пока его обследовали. У него обнаружили сотрясение мозга. Врач сказал, что голова будет болеть еще несколько недель, но ничего не сломано и он скоро придет в норму. Кей отвезла его домой.
Отдыхая в своем темном доме вечером того же дня, Фил подумал, как близко он был от беды. Он вспомнил момент, когда ударился об пол, раздался отчетливый хруст, как будто молот опустился на мрамор и разбил камень на маленькие кусочки. Он вспомнил электрический заряд, который прошел по его конечностям, и ужас от мысли, что, возможно, он никогда не сможет ходить. Он подумал, как же ему повезло.
Но падение Фила стало триггером не просто благодарности за то, что он избежал инвалидности. Он вспоминал о невероятной доброте своей соседки Кей, которая самоотверженно провела с ним целый день. Впервые за многие годы он задумался над тем, как тратит свою жизнь. Фил сказал себе: «Мне надо научиться заводить друзей». Не потому, что ему могут понадобиться такие люди, как Кей, чтобы спасать, если придется. А потому, что хотел стать похожим на нее.
Но не всем нужен опасный удар по голове, чтобы измениться. Так только кажется.
Эта книга о том, как взрослому человеку изменить свое поведение. Почему это так трудно? Как стать лучше? Как мы выбираем, что именно изменить? Как добиться того, чтобы другие по достоинству оценили перемены? Как стать решительнее и пройти нескончаемое испытание, которое заводит в тупик любого успешного человека? Иными словами, как стать тем, кем мы хотим быть?
